Снова заиграла музыка и Аркаша заткнулся. Да он на публику играет! Хорошо, хочешь на публику, будет тебе на публику. Я поднялся размять спину. Ирина Алексеевна сидела белее белого, Марина поддерживала её за руку. То ли просто держала, то ли украдкой мерила пульс. Палыч сидел довольный. Я посмотрел на него, он мне улыбнулся и поднял большой палец. Кирилл сидел на коляске рядом с ним. Но у него был свой объект созерцания. Вадим сидел как в прострации, а вот Костя увлеченно изучал Аркашу. – Камилла? – неуверенно изрек он. – Чего? – спросил я, поворачиваясь к Аркаше. – Ну, точно, Камилла! – радостно произнес Костя. – Так, объяснись, пожалуйста, – произнес я. – Что еще за Камилла? – А он похож, – Вадим вышел из прострации и уставился на Аркашу. – Да вы родите сегодня объяснения или нет? – не выдержала уже Марина. Арина Андреева сидела в стороне и с интересом наблюдала за нами. Когда я посмотрел на неё, она улыбнулась мне. А мне сразу пришел подсрачник от Марины. Я повернулся к Марине, а она пригрозила мне кулаком. Глядя на нас, Арина рассмеялась. – Камилла одна из трех травести див, королев «Амадеуса», звезда! – пояснил Костя. – Гей-клуба «Амадеус»? – удивлено спросила Арина, подсаживаясь к нам ближе, чтобы не поднимать шума. Микрофоны пока что были отключены, и никто не слышал нас. – Травести дива? – переспросил я. – Переодетый мужик, – произнесла Арина. – Зачастую они и в жизни ходят переодетые в женщину, но есть и те, кто скрывает свои наклонности. – Пойду, поздороваюсь, – произнес Костя поднимаясь. – Стой! – остановил его Вадим. – Ты в своем уме? Да ну его надо куда подальше… – Остыньте, – перебил их я. – Этот засранец любит играть на публику. Устроим ему шоу? – Ничего не надо! – устало произнесла Ирина Алексеевна. Она выглядела ужасно. Марина весь вечер следила за ней. – Да не, Алексеевна, надо, – произнес Палыч. – Сейчас надо идти ва-банк. – Согласна, – поддержала нас Арина. – У меня, конечно, есть козыри, но надо бить всем, что есть. Жаль, на эту эмо красотку у меня ничего, но попугаю надо подмочить репутацию. – Козыри? – спросил я. – Ага, – улыбнулась Арина. О каких козырях идет речь, я так и не понял. – Ребята, давайте уже… – начал Ирина Алексеевна. – Ирина Алексеевна, – я подошел и присел напротив неё на корточки, – поймите, сейчас нельзя отступать. У них ничего нет, кроме громких и ничего не стоящих заявлений. Заткнуть их надо. Вы, главное, не нервничайте. Все будет хорошо! Ответить она не успела, так как в громкоговоритель произнесли: – Все по местам! До эфира пять, четыре... – Вадим, Костян, Камилла ваша. – …три… – Угу, – кивнул Костя. – …два… – Сейчас будет шоу, – усмехнулась Арина. – …один! Мы в эфире! – В эфире передача «Острая тема»! – улыбаясь, затараторил ведущий. – На повестке дня: что же происходит в приюте для инвалидов? Все делается на благо или во вред людям с ограниченными возможностями? Мы продолжаем! – А что продолжать? – начал Аркаша. – Тут все ясно! Извращенцы! Всех под суд отдать, да и делов-то! – Да где вы видите извращенцев-то? – спросила Юлия Михайловна. – У вас какие-то понятия странные. В чем извращение? – Стоп, стоп, господа! – запротестовал ведущий. – Давайте умерим наш пыл! По традиции, после рекламы мы включаем наш телефон. Как мне сообщили, звонков море! Пора услышать общественное мнение, а потом уже и продолжить дискуссию! Никто не против? Зал дружно ответил, что нет. – Тогда первый звоночек, – ответил ведущий. Вообще, вел он передачу из рук вон плохо. Вечно перебивает, не дает толком сказать, а когда дело чуть не дошло до самого интересного, мордобоя, прервал все на гребанную рекламу. В общем, не умеет он вести передачу. Но, видимо, такие как раз и востребованы на современном телевиденье. – Алло! – раздался хриплый голос, приглушенный помехами. – Да, говорите! – крикнул ведущий. – Мы вас слышим. – Добрый вечер! – голос был пожилой. – Добрый, добрый, – кричал ведущий. И чего орать? Ясно, что звонящий смотрит нас по телевизору, а значит, хорошо все слышит. – Представьтесь! – произнес ведущий. – Тамара Ивановна я. – Тамара Ивановна! – орал во всю глотку ведущий. – Какой у вас вопрос? – Да у меня не вопрос, я просто сказать хотела… – Говорите, говорите! – перебил он Тамару Ивановну. Ну, какого х… – Приют тот я знаю, – говорит Тамара Ивановна, – рядом он с моим домом. Да и санитаров тамошних знаю. – И че? – выпалил Аркаша. Он так и оставался единственным источником звука с той стороны. Судя по выражению лица Лолиты, она задавалась вопросом: «А что я тут забыла?» Сучка и «друг» Ирины Алексеевны все так же сидели тихо-смирно. – И то! – не растерявшись, ответила старушка. За что получила восторженные аплодисменты зала и крики Палыча «Браво!» Я взглянул на Палыча. Он, улыбаясь, развалился на диване. Приложив палец к шее, я вопросительно посмотрел на него. Типа, пил? Он утвердительно кивнул. Таки бухнул. Кстати, я стал припоминать эту старушку. Живет она в частном секторе, что рядом с приютом. Практически, в соседнем здании. Так получилось, что приют находится на границе многоэтажек и частного сектора. Отопления там нет, и когда один местный депутат раскошелился и выдели деньги на новые стулья, старые были списаны и отправлены на помойку. А эта старушка поволокла их к себе. Еще боялась, чтобы мы не забрали их. Мы помогли ей донести до дома старую рухлядь, которую она пустила на растопку. – Помереть мне не дали с холоду! – продолжила Тамара Ивановна. – Дровами помогли. – Дровами? – спросил ведущий. Марина удивлено посмотрела на меня. Пришлось пояснить. – Вот, государственное имущество разбазаривают! – заверещал Аркаша. Ему, видимо, нравилось верещать, иначе я понять не могу, чего он так орет каждый раз. – Они списаны были! – снова вступилась за нас Юлия Михайловна. Удивительно, но третий из экспертов постоянно молчал. Молчал и скучным взглядом окидывал студию. Как будто ему абсолютно все равно на происходящее. В этой суматохе его даже не представили. Даже так, ему не дали слово. Опять же, спасибо нашему профессиональному ведущему. – Ну и что?! – не унимался Аркаша. – Они должны быть утилизированы! – Да кто старую мебель утилизировать будет? – спросила Юлия Михайловна. На это Аркаша ничего не ответил, а ведущий снова заорал: – К сожалению, Тамара Ивановна больше с нами не на связи. Поэтому, мы принимаем следующий звонок. Алло, говорите! – Алло! – Послышался в студии немного слащавый голосок. – Алло, представьтесь! – Ираклий! – ответил голос. Я посмотрел на Костю, тот с улыбкой покрутил в руках телефон. Видимо, он скинул кому-то смску. Что же, то же не плохо. Мы, получается, как и ни причем! – Замечательно! – воскликнул ведущий. – Ираклий, какой у вас вопрос? – У меня вопрос к Камилле. – Какой Камилле? – удивился ведущий, а Аркаша заерзал на своем месте. Спесь с него моментально слетела. Значит, угадали! – Да вот, сидит рядом с симпатичной Лолитой, – ответил Ираклий. Ведущий немного растерялся, так как рядом с Лолитой сидел только Аркаша. Сидели они в такой последовательности. Слева, если смотреть с их стороны, сидел Михаил… как там его? Степанович! Точно, Михаил Степанович. Все забываю, как этого козла зовут. Рядом с ним, по правую сторону, сучка, потом Аркаша и крайняя справа Лолита. – Но… – начал ведущий. – В миру ты значит Аркадий, – с насмешкой произнес Ираклий. – Я не понимаю, о чем вы! – воскликнул Аркаша. – Ну как же, – усмехнулся Ираклий, – ты тут верещишь про извращения, а сам... прости, сама, что вытворяла на прошлой неделе, на сцене. – Вы сейчас о чем? – спросил ведущий. Выражения лица с недоуменного у него сменилось на заинтересованное. Конечно! Намечается очередной скандал! Как раз для его острого ток-шоу! – Конечно, – произнес Ираклий, – наш брат стесняется, таиться. Хотя сейчас пошла мода на толерантность, но тот, кого вы зовете Аркадием, ни кто иной, как одна из самых знаменитых травести див нашего города! Богиня «Амадеуса» – Камилла! – Клевета! – заверещал Аркаша. – Все это ложь и клевета! – «Амадеуса»? – удивился ведущий. – Так называется закрытый гей клуб в нашем городе, – пояснила Арина. – Ага! – воскликнул Аркаша. – Так вот откуда ноги растут? – Ой, да не ори ты, истеричка! – произнес Ираклий. – Брехня! Брехня! Брехня! – скандировал Аркаша. – Подождите!– попытался заткнуть Аркашу ведущий, – Ираклий, у вас есть доказательства? – Разумеется, – ответил Ираклий. – Я вам в группу в VK «скинул» одно видео. Если не затруднит, включите в студии. – А… – протянул ведущий, прижав палец к уху, – одну минуту. – Брехня, брехня, брехня, – продолжал скандировать Аркаша, но уже не так уверено. Видимо, понял, что есть козыри против него. – Так, внимание на монитор! – произнес ведущий и отошел от центра студии. За его спиной включился монитор. Видео было поганенького качества, если говорить начистоту. Изображение постоянно дергалось, но в плещущей по сцене девице можно было узнать Аркашу. Парик, макияж, все было на высоте, но черты лица выдавали его. Аркаша, или правильней, Камилла, залихватски выплясывала танец, напоминающий Канн-Кан. Изобилие различные движений, поворотов вокруг себя дополняли обычные задирания юбок и демонстрацию растяжки. – Ну, убедились? – спросил Ираклий. – Это монтаж! – заорал Аркаша, подскочив со своего места. – Это клевета! Это ложь! Наглая ложь! Брехня! Я подам на вас всех суд! – при этом он обвел весь зал пальцем. Так и сказал «подам на всех суд», без какого-либо «в». Аж захлебывался своими словами. После произнесенного он быстро ушел прочь за кулисы. Ираклий рассмеялся. Его хохот громом стоял в студии. – Простите, но что тут такого? – произнесла Юлия Михайловна. – Ну, переодетый мужчина, ну, скачет по сцене. Нравится, может ему. Это его дело. Ну да, что такого в том, что мужик переодевается женщиной? Он же не ходит по проспекту Соборному с плакатом «Я не такой! Я ношу чулки!». После её слов наша выходка, иначе это не назовешь, показалась чем-то детским. Да, он неадекват, скажем прямо, но мы тоже хороши, устроили. И знаете, у меня мелькнула одна мысль. А что, если сосчитать, сколько геев в этой студии? Вадим, Костя и Аркаша. Плюс Ираклий на связи. Итого, четыре. Да, приплюсуем Ираклия. В студии не меньше двух сотен человек. Это зрители, мы и съемочная группа. Получается, где-то один – два процента. Не много, но в Запорожье восемьсот тысяч жителей. И один – два процента, это восемь – шестнадцать тысяч человек. А это уже много. А чего я начал этот подсчет? Сам не понимаю. Просто решил сосчитать геев. Все, крыша едет, считаю «цветных». Походу полный песец пришел за мной. Лучше бы белочка, но я не алкаш, белочку тут только Палыч может ждать. – Дело не в том, что он делает в стенах нашего клуба. – ответил Ираклий. – Чего греха таить, я сам на пару с ним там отрываюсь, но дело в том, что он кричал тут про извращения. Значит, действия санитаров, это извращения, а его действия нет? – Ну, вы же с ним… одинаковые? – перед последним словом Юлия Михайловна запнулась, вызвав у Ираклия новый взрыв хохота. – Мы сейчас говорим про общепринятые понятия морали, скажем так, – успокоившись, произнес Ираклий. Удивительно, но ведущий заткнулся и не вмешивался в разговор Ираклия и Юлии Михайловны. – А что говорит нам общепринятая мораль? – продолжил Ираклий. – Что переодевания мужика в бабу – это не правильно, это изврат. Поэтому не правильно сидеть и поливать грязью других, если ты сам по уши в грязи. Это, опять же, с позиции общепринятой морали. Я не считаю ни его действия извращением, ни действия санитаров. – Подождите, – вмешался в разговор ведущий. – Но тогда зачем вы сюда позвонили? – Ты хотел, чтобы было остро, сладенький мой? – слащаво произнес Ираклий. – А... – запнулся ведущий, – ну… – Вот я и добавил остроты, – ответил Ираклий. – А теперь чао, малыши! Не шалите! И он отключился. – Мы прервемся на рекламную паузу, – с трудом выдавил из себя ведущий. – Не переключайтесь, самое острое только впереди! | |
Просмотров: 306 | |
Всего комментариев: 0 | |
|
|